Иногда человеку просто не хватает смелости. Смелости на любой поступок. Смелости на первый поцелуй, даже на первый секс. По сути, все мы были довольно неуверенные в себе люди. Но многие это тщательно скрывали. Знаете, есть такая фраза – начни играть уверенность, и сам в итоге станешь уверенным. Ну, может там и не совсем так говорилось. Но суть была такая – если ты будешь вести себя как, скажем, самодовольный кретин, хотя ты таковым не являешься, то в итоге ты им и станешь. Но Натали не была не неуверенной и ни самодовольной. По крайней мере сейчас. Хотя, на самом, как раз сейчас-то она и была жутко не уверена в себе. Она не знала вообще, что ей делать. Как поступать. Она даже не знала, что вот именно в этой ситуации делать – когда он здесь, сидит на ее диване.

Девушка как будто потеряла все силы что-либо делать. Она себя так измотала за эти три дня. Появились мешки под глазами, в животе урчало каждые полчаса, хотя она ела как булимичка. И потом ее так же и рвало. Она теперь бегала в туалет по двум причинам. И виной этим двум причинам был ребенок внутри нее. Она по сути только и делала теперь, что ходила в туалет «по-маленькому», ела и потом это все опять выходило из нее, увы, через горло. Это было жутко неприятно. Натали даже не дошла еще до того, чтобы в Интернете искать какие-нибудь статьи о детях.

Обычно, когда в нормальных семьях. В нормальных семьях это в таких где есть жена и муж, у которых есть общее жилье хотя бы. В таких семьях детей хотя бы заранее планируют. Обустраивают им все для будущего «дома» кровать, игрушки, памперсы и конечно же несметное количество книг о беременности для ворчливой мамочки. О, таки дамы сразу же их перечитывают снова и снова. А потом начинают жаловаться мужьям на свои пристрастия в еде. У них такие же физиологические проблемы как и у Дормер. Но… Натали сейчас совершенно не знала, что ей теперь делать.

Да, когда-то давно она не была уверена в себе. Она всегда волновалась за свои оценки в школе. Не была уверена позовет ли ее на свидание вот тот красавчик из старшего класса. В общем, причин было навалом. А потом был такой этап, когда надо было строить из себя уверенного человека. И вот, та-дам – теперь она одна из лучших в этом деле. Но ребенок. Она не знала как ей поступать. Оставить его? Сделать аборт? А что если она его родит. И что потом? Ей теперь придется «забить» на свою актерскую карьеру и только и делать, что возиться с памперсами да искусственным кормлением? Кому этого вообще хочется. На самом деле, Дормер даже не была уверена, любит ли она детей. До всего этого.  Думала ли она когда-нибудь что может вот так запросто стать беременной? Что родит ребенка? Он вырастет или даже она.

В голове сразу всплывает ее мать. Она всегда твердила своей маленькой Натали, что была чрезвычайно рада, когда узнала, что беременная девочкой. А когда узнала, что это будет именно девочка… в общем, ее мама никогда ей не рассказывала про то, какие вообще бывают минусы у беременности. А у самих детей? да, Натали, пожалуй, любила детей. ей нравилось смотреть на них со стороны. Какие они бывают милые, и с ними так нравится возиться. Порой! Не всегда. Потом случается «нечто». Например, вонючий подгузник. И как в таком случае можно радоваться?

Та ночь была просто развлечением. Для них обоих. Их секс был по-настоящему хорош. Девушка даже обнаружила для себя, что она по нему правда соскучилась. Но вот по сексу или по самому Фассбендеру? Однозначно ответить нельзя было на этот вопрос. Хотела бы я, чтобы это была шутка. Еще минуту, и она готова будет разрыдаться у этого мужчины на глазах. Каждые пять секунд приходилось проглатывать чертов ком в горле. Не секрет, что она любила раньше строить истерики, устраивать скандалы и жестокие розыгрыши Майклу. И не секрет, что Натали довольно хорошая актриса. Но она бы сейчас предпочла, чтобы из-за угла выскочил кто-нибудь и прокричал «Вас снимала скрытая камера».

Как она могла ответить, ЧТО с ней случилось? С ней случился Фассбендер. Она, кажется, была влюблена в него до сих пор. Ей хотелось разорвать его на части за такой пренебрежительный тон к ней сейчас. Как он вообще может такое говорить? да, она раньше поступала с ним несколько подло. Но ведь они уже давно не дети. Они не так молоды как раньше. Прошло точно около десяти лет с их знакомства. И тут Майкл сделал просто непозволительную вещь – он вытащил сигарету и уже было хотел ее зажечь, как увидел саму позу Натали. Неужели, он не всматривался в нее? Или просто не хотел все это принимать за чистую монету?

Нет, не так она хотела завести своего первого ребенка. Фассбендер был прекрасен. Не только снаружи, но и внутри. Многим просто не хватало сил до этого внутреннего в нем докопаться. Их ребенок несомненно будет также прекрасен. Боже, о чем только начала задумываться Натали. Да, она была абсолютно уверена, что это ребенок Майкла. Но вот какая судьба уготована этому эмбриону внутри девушки?

Одни вопросы. Никаких ответов. О ребенке. Вопросы также от самого Фассбендера. Если ты думаешь, что я все еще достаточно глупа и ветрена, чтобы вновь тебя обманывать, - сказав это, девушка отвернулась от мужчины и пошла на кухню. Где-то она читала, что надо пить много молока. Да, глупый совет. Наверное. Но это сейчас послужило ей прекрасной причиной отвернуться и наконец, выпустить несколько слез из себя. Тогда да. Это все розыгрыш, а вон там в окне скрытая камера, - показав на окно произнесла Натали. Ее голос был сбивчивым, неровным. Слезы теперь было просто не остановить. Опершись о кухонный стол, она как-то хотела было остановить свои рыдания. Но у нее была своего рода истерика. А может и гормоны давали о себе знать. Как некстати. Давай, будущий отец. Уходи. Не понимаю, зачем ты вообще пришел тогда? Думал, я опять захотела с тобой поиграть? – теперь ей не было стыдно за свои слезы. А какой смысл? Повернувшись к нему лицом, Натали обнаружила, что из-за наслонивших ее взор слез она даже не видит Фассбендера. Хочешь. Проваливай обратно в свою квартиру. может она и не хотела с ним ссориться. Но разве не все равно, что теперь будет. Разве ему не все равно? Он твой, кстати. Это так… для справки, - надменный взгляд, смахнула слезы и присела на высокий стул. Он был у нее единственным. Ее квартира раньше служила ей крепостью – защищала ее. Теперь же ей хотелось просто бежать отсюда куда подальше. Но от себя не убежишь.